Русский театр сезона 2020: «Джинсовый Шекспир» и Вуди Аллен с элементами акробатики
«Не будет ни кино, ни театров, одно сплошное телевидение!» — с тех пор, как эта фраза впервые прозвучала в культовом фильме, прошло полвека, а театр по-прежнему существует и все так же любим зрителем. Сегодня театр работает в закрытом режиме — репетиции проходят, все цеха работают, но пока, увы, без гостей.
О том, что происходит там, за закрытыми дверями, в сказочном закулисье, расскажут заместитель директора Одесского русского драматического театра Екатерина Иванова и начальник костюмерного цеха театра Светлана Ломовицкая.
Светлана, Екатерина, судя по тому, как непросто нам было найти время для встречи, у вас идут интенсивные репетиции — вы готовитесь к новому сезону? Репетируете какие-то новые постановки? Готовите премьеру?
Екатерина: Да, и не одну! Мало того, что перед самым карантином у нас состоялась яркая премьера «Ангел, черт и проктолог», мы сейчас готовим еще 2 очень интересных спектакля: один — для Большой сцены, рабочее название «Примадонны», и второй — «Академия смеха», для Малой сцены.
Даже рабочие названия звучат очень интригующе и заманчиво
Это достаточно интересные работы двух наших режиссеров. Спектакль «Примадонны» ставит Заслуженный артист Украины Анатолий Антонюк, это будет комедия, но больше мы ничего не скажем, чтобы не открывать зрителю сюжетную линию. Второй спектакль мы планировали представить зрителю еще в марте, однако, увы, помешал карантин. Это тоже комедия в постановке выпускника Харьковского национального университета искусств им. И.П. Котляревского Кирилла Галушко (дипломная работа), под художественным руководством Елены Пушкиной
Хочу заметить, в прошлом сезоне с большим успехом на Малой сцене прошли еще два премьеры — молодежная комедия в постановке выпускницы Киевского национального университета театра, кино и телевидения им.Карпенко-Карого Дарьи Кюркчю и трогательная история о любви и преданности в постановке Заслуженного артиста Украины Михаила Дроботова «[email protected]».
Что такое Малая сцена и чем она отличается от Большой?
Большая сцена — это та, что находится в зале, вмещающем более 700 зрителей, а Малая — расположена в зрительском фойе второго этажа; она рассчитана на 60 зрителей. Подмостки и ряды удобных кресел превращают пространство в камерный зал, где зритель находится в непосредственной близости к актерам и временами даже чувствует себя участником действа.
Вы назвали новые имена начинающих режиссеров, в связи с этим хочется спросить: существуют ли сегодня в театре инновационные подходы, как они воспринимаются труппой театра и руководством? А публикой?
Наше руководство и наш коллектив всегда рады чему-то новому, интересному, тому, что облегчит зрителю восприятие культуры. Те работы, которые у нас ставят эти молодые ребята — непременно в них есть смысл, который сокрыт во внешней канве спектакля. Есть спектакли, над которыми нужно подумать, которые нужно увидеть не один раз, чтобы понять всю глубину замысла. Вот недавно у нас молодой, но уже состоявшийся режиссер Евгений Резниченко поставил в очень интересной, несвойственной классическому театру манере пьесу «На всякого мудреца довольно простоты» по пьесе Н.Островского. Могу сказать, что зритель встретил этот спектакль с большим энтузиазмом.
Особенности подачи — они подразумевают и особенности декораций, и особенности реквизита, и костюмов, правильно?
Светлана: Безусловно! Островский в общепринятом понимании — это другой век, другие костюмы. В нашей постановке это все осовременено, то есть ребята выходят в пиджаках, водолазках; девушки в коротких или чуть удлиненных юбочках, что абсолютно несвойственно тому времени, ну никак. Однако суть коллизий пьесы Островского от этого не меняется, разве что приобретает обостренное современное звучание. Театр формы — это то, как все подается, разнообразие внешнего рисунка для выявления идеи спектакля...
Но текст автора сохраняется?
Полностью. Но подача иная, ближе к современности. Для того, чтобы молодежи было интересно. Можно сказать, что это — доступная классика, на блюдечке с голубой каемочкой.
Ведь молодежь — это совсем другая аудитория?
Светлана: Однозначно. Не всегда они пойдут смотреть спектакль «того» времени. Молодые люди, которые пугаются слов «опера», «классическая музыка», — это для них, чтобы они могли принять это в адаптированном виде.
Екатерина: У нас каждый театральный сезон полон ярких, интересных премьер! Примером этому стала музыкальная комедия «Укрощение строптивых» — это классический сюжет по мотивам Шекспира в сочинении Олега Школьника и постановке Елены Пушкиной, спектакль без свойственной Шекспиру трагичности. А о костюмах — это отдельный разговор! Это сочетание джинса, кожи! Все! Помимо этого, у нас сногсшибательные уникальные декорации, изготовленные из металла.
Судя по спектаклям, которые я видела, ваши декорации — это чудо инженерной мысли. Работать в таких декорациях — это же надо быть не только актером, но и акробатом, спортсменом, вокалистом и танцором. Так работать — мало просто одного желания. Где вы берете таких специалистов?
Екатерина: Я не устану никогда говорить, что наши ребята — они не просто работают в театре, они живут театром. Отсюда все.
Светлана: Специфика драматического актера — она сочетает в себе все: вокал, сцендвижение, танцы — все это им преподают. Они учатся фехтовать, бегать, прыгать и делать еще много разных неожиданных для зрителя вещей. Так что ребята приходят к нам уже с хорошей профессиональной подготовкой, но когда они входят в зал впервые после училища, им говорят: «Теперь забудь все, чему тебя учили, начнем сначала. Мы работаем — в театре». То есть это совершенно новая специфика на имеющейся базе: все, чему их учили на отдельных занятиях, нужно совместить в сценическом действии.
Екатерина: По поводу подготовки: наши артисты регулярно оттачивают свое мастерство на занятиях по вокалу, хореографии, сцендвижению… И они сумели показать, что способны работать не только в драме, но и других жанрах. В «Укрощении строптивых» артисты только поют и танцуют, сценической речи нет — это музыкальный спектакль. Это, кстати, тоже уникальный эксперимент нашего режиссерского состава и руководства театра, и я считаю, что он увенчался успехом.
Светлана Ивановна, к чему сводилась ваша роль как костюмера в этом спектакле?
Светлана: Прежде всего прочувствовать фактуру визуального решения спектакля. А это был стилизованный джинс — в сочетании с украшениями и элементами шекспировских времен. Далее уже был технический момент: собрать весь джинс и кожу, которые были у нас в костюмерной, — все курточки, брючки, рубашки, жилеточки, шортики и платьица. Все из дома несли свой джинсовый арсенал — мы его тоже принимали. Обходили все магазины в поисках подходящих фасонов. Ведь недостаточно одеть актера, нужно еще создать образ – рюшечки и воланчики для актрис, кружева для персонажей модников, брутальные фасоны для образа мачо. Собрали, кое-что перешили — спектакль большой, задействованы почти все актеры. Одна из наших актрис — Заслуженная артистка Украины Анна Фурдуй — принесла из своего домашнего гардероба подиумное платье WAGGON PARIS, и оно прекрасно вписалось в спектакль.
Актриса Анна Фурдуй согласилась позировать нам для фотосессии в театре, попутно рассказав об одном забавном случае: «Это костюм героини, которую я очень люблю. Она такая славная, искренняя и наивная. И ее добротой часто злоупотребляют. Зрители очень ей сочувствуют. Был случай, когда мне после спектакля зрительница вручила коробку конфет со словами: “Бедняжка, тебя так никто и не полюбил. Вот, поешь сладенького, утешься!”»
Сколько человек работает в вашем костюмерном цехе?
Светлана: Со мной — пятеро. И все мы заняты целый день, потому что творческий процесс начинается с момента утренних репетиций и заканчивается после вечернего спектакля. Это же касается и гримерного, и мебельного цеха, и цеха реквизита. Ведь днем проходят репетиции нового спектакля или же вводы актеров в спектакли текущего репертуара, и мы подготавливаем костюмы, помогая актеру почувствовать свою роль, найти пластику, которую подсказывает костюм и персонаж. А вечером начинается действо спектакля, заявленного в афише, и мы вместе с актерами создаем образ персонажа, который будет проживать свою историю на глазах у зрителя...
В чем заключается работа мастеров костюмерного цеха? Ведь обычному человеку из публики кажется: «пошили костюмы — и спите спокойно». Разве не так?
Светлана: Все как раз наоборот. Шьет костюмы пошивочный цех. А костюмер — это тот, кто костюм гладит, приносит артисту, одевает его, переодевает в процессе спектакля (зачастую это работа на грани иллюзиона — когда артист выходит за кулисы, и через считанные минуты вновь выходит на сцену, но уже в другом костюме, а иногда даже в другой роли — случается в театре и такое. Тогда одного артиста переодевают пять-шесть человек технического персонала: два костюмера, два гримера и реквизитор. Почистить, постирать, отутюжить, привести в порядок костюм — вот это и есть наша работа. В процессе спектакля мы занимаемся тем, что приносим костюмы из костюмерной базы вниз, в гримуборную, раздаем, одеваем очень быстро и аккуратно. За кулисами установлены специальные зеркала с подсветкой, чтобы нам было удобнее работать.
Ваши женщины любят примерять костюмы?
Светлана: Все без исключения артисты нашего театра очень любят «гулять» у меня в костюмерной. Любят повидаться со старыми друзьями — костюмами, в которых они играли спектакли, снятые сегодня с репертуара. Любят примерить на себя костюмы из подбора, покрасоваться перед зеркалом. И, конечно, художники по костюмам любят ко мне заглянуть в закрома в поисках реализации своих идей.
Екатерина: Костюмерный цех — это царство роскоши и великолепия, волшебный мир сказочных образов. Абсолютно любая женщина, надев юбку с кринолином и туфли на каблуке, преображается. Она на глазах становится герцогиней, и не только внешне, ведь костюм диктует и внутреннее ощущение образа своего персонажа...
А наш одесский актер Олег Школьник — он что, сменил ипостась, переквалифицировался в режиссеры?
Вовсе нет! Он по-прежнему остается одним из ведущих артистов театра, а в своем «Джинсовом Шекспире» играет в очередь с Заслуженным артистом Украины Анатолием Антонюком роль купца Баптиста, отца Катарины и Бианки.
Тоже в джинсах?
Да! В джинсах и в большом мягком берете — эдакое сочетание современности и все-таки Шекспира. Кстати, плащ у него при этом тоже шекспировский.
Как публика воспринимает такую парадигму?
Екатерина: Очень, очень даже позитивно. Многие приходят по нескольку раз на спектакль, многих постоянных зрителей мы знаем даже в лицо — им интересно посмотреть игру разных составов, и отзывы только хорошие. Я, конечно, не так давно работаю в театре, но могу сказать, что не помню ни одного спектакля, который бы стал провальным: спектакли разноплановые, и у каждого есть свой зритель.
Аншлаги часто бывают?
Да, каждая наша премьера – это аншлаг! В канун праздников у нас уже стало традицией встречать зрителя в фойе, где у нас проходят мини-представления, в которых участвует наш хор и оркестр. Мы стараемся подобрать созвучный празднику спектакль, в фойе оборудуются интересные фотозоны, антураж которых соответствует празднику, причем неотъемлемой частью являются манекены в тех или иных костюмах, создающих особую атмосферу, — всегда стараемся предложить что-то красивое и интересное для нашего зрителя. Например, на День влюбленных фойе оборудовали декорациями, изготовленными специально к этому празднику, где зрители с удовольствием фотографировались. Солисты нашей вокальной студии исполняли серенады и итальянские песни, а маленькие ангелочки дарили зрителям приятные памятные подарки.
В день открытия прошлого сезона за полчаса до спектакля на балконе начался скрипичный концерт известной исполнительницы, итальянки украинского происхождения Татьяны Йорио, в программе которой звучали как классические итальянские мелодии, так и ее собственные вариации на классические темы.
Подобный антураж мы подготовили ко многим знаковым праздникам: Ивана Купала, Святого Николая, в дни Новогодней кампании. И как только будет снят карантин, мы готовы немедленно встретить нашего зрителя не просто спектаклем, а театрализованным действом, погружающим зрителей в особую атмосферу, делая их участниками театрального чуда.
Часто ли к вам приходят новые артисты?
Очень много желающих работать у нас театре, несмотря на высокие требования и суровый отборочный конкурс, но пока вакансий у нас нет. Артистов хватает, во всех возрастных категориях. Вообще средний возраст в нашем коллективе — 35 лет. И это — с учетом «ветеранов».
А ветераны — они востребованы?
Конечно! У нас очень серьезный костяк заслуженных и народных артистов, окончивших в свое время очень престижные вузы и имеющих огромный опыт работы — не только в нашем театре, но и в кинематографе. Это — имена, на которые ходят зрители: Токарчук, Школьник, Скарга и другие.
Кстати, многие молодые наши актеры тоже заняты в съемках кино и сериалов. Так что наш театр — это единый организм, и лишних людей у нас нет. Мы всегда рады вливанию «молодой крови», рады новым талантам, но тех, что есть, мы терять не готовы. Часто наши старшие актеры сами «заводят» молодежь, они всегда открыты к диалогу, готовы делиться опытом, который у них с радостью перенимается.
А что у вас пока не реализовано, но вам бы хотелось, чтоб в театре оно было?
Мы постоянно в состоянии реновации: и шикарный ремонт в помещениях (зал, гримерка, костюмерная, сцена), и костюмерная база, и декорации. У нас так всего много, и мы впереди планеты всей по количеству премьер и, надеюсь, по качеству. Даже сейчас, когда у нас уже готовы к выпуску 2 премьерных спектакля, уже начинается работа над следующим — творческая жизнь всегда кипит, всегда есть идеи.
По какому принципу вы подбираете репертуар?
Екатерина: Театр должен быть Храмом искусств, и поэтому здешняя атмосфера должна внушать соответствующее творческое состояние не только зрителям, но и, в первую очередь, тем, кто в нем служит. Поэтому отнюдь не последнее место занимают идеи дизайна, которые использовались при ремонте в помещениях, начиная от зрительской части и заканчивая гримерками и техническими цехами. Но основное место, конечно, занимают именно творческие вопросы. Творческий процесс не должен замедляться и уж тем более останавливаться. Не зря репертуарные планы составляются вперед – даже не на один сезон, а сразу на несколько. Что-то состоится, что-то нет, но всегда есть новые и новые цели.
История пьесы, а значит, и спектакля — должна быть близка зрителю. А темы востребованы зрителем самые разные: любовь, отношения между поколениями, здоровье, психология, положение человека в обществе. Все это можно увидеть и прочувствовать, побывав на спектакле, который является визитной карточкой нашего театра — это «ЗАКАТ»! «Лекарство от депрессии» — искрометная комедия о женском счастье, «Одесса у океана» — жизнь наших людей «там», а наш мудрец из «Всякого мудреца» — это человек, в котором многие молодые люди могут себя узнать. «Вий», с неповторимой музыкой Евгения Лапейко, насыщен внешними спецэффектами и интересен как старшему поколению, так и молодежи. Разграничить публику по возрасту невозможно.
Кстати, ваши спецэффекты и трюки — это отдельная тема! Как они задумываются и реализовываются?
Тот, кто ставит спектакль, вынашивает идею. Затем она должна быть принята техсоветом. Начальники цехов совещаются, как этот замысел воплотить в жизнь.
Решают, сколько табуреток на стол поставить? Ведь еще актер должен согласиться на эту авантюру?
Светлана: Да, в том числе и это (улыбается — прим.ред.). Артисты, конечно, не всегда соглашаются безоговорочно. Но глаза у них все равно загораются, как у ребенка при виде новой игрушки. Боятся, спорят, но в итоге подчиняются. И делают. В результате появляются такие спектакли, как «Sex-Tet в летнюю ночь» — по мотивам Шекспира, в постановке Елены Пушкиной, где танцы насыщены элементами акробатики. Все бывает страшно в первый раз. Потом привыкают. Потом осознают, что выросли над собой прежними.
Наступит ли такое время, когда театра не будет, а будет одно сплошное телевидение? Ну, или если уж быть точными, то «сплошной интернет»?
Екатерина: Ну нет! Это — совсем другая энергетика, другие эмоции. Глядя на зрителей, когда взрослые, солидные мужчины со слезами переживают театрализованную историю, мы понимаем, что театр невозможно заменить ничем. Вот сейчас многие театры вынужденно перешли в онлайн-формат... Да, это красиво. Этим можно утолить на время эстетический голод. Но энергетики той — нет. Атмосфера живого спектакля — это нечто такое, к чему привыкнуть невозможно, и невозможно пресытиться. Даже наш технический персонал — сколько бы раз ни шел спектакль, приходят посмотреть особенно любимые сцены, кто из зала, а кто из кулис. Театр ценен именно в том виде, как он есть. Кино, телевидение — это другие виды искусства.
Трансформироваться театр, пожалуй, может, но лишь технически. Визуальные эффекты, звук, декорации — все это может и должно выходить на новый технологический уровень. И все это мы по возможности внедряем. Ведь совершенству нет предела. Особенно при наличии материальных средств.