Группа Bloom Twins — пример того, как украинки становятся успешными музыкантами и моделями мирового уровня за рубежом. О покорении Лондона и коллаборации с топовыми музыкантами читайте в интервью Folga’
Bloom Twins: «В музыке нет правил, и лучше их не создавать»
Меньше 10 лет назад Аня и Соня Куприенко были обычными украинскими девчонками, пока их фотографии не попались на глаза музыкальным менеджерам Кириллу Авенирову и Ленке Чубуклиевой. Они увидели в девочках потенциал и предложили им создать музыкальный проект в Великобритании. Сегодня Аня и Соня — dark-pop-дуэт Bloom Twins. Переехав в 2013 году в Лондон, сестры начали писать музыку и работать моделями. Bloom Twins выпустили ряд синглов, сняли яркие фэшн-клипы, съездили в мировое турне с группой Duran Duran, а также записали ряд коллабораций: среди последних премьер — совместные треки с итальянским диджеем Benny Benassi и немецким электронщиком Jan Blomqvist. В их портфолио — работа с европейскими, американскими и азиатскими редакциями Vogue и Marie Claire, они желанные гостьи на Лондонской неделе моды, а также на показах Burberry, Christian Louboutin и многих других мегабрендов.
Наше интервью проходит в Zoom. Времени мало — у группы плотный график, и вскоре им надо будет бежать на студию звукозаписи. Девушки постоянно смешивают русские и английские слова. «Ничего, под конец интервью вспомним язык! — смеется Соня. — Надо чаще звонить родителям». По их словам, практически с первых дней после переезда они начали общаться между собой на английском — это был самый верный и быстрый способ выучить незнакомый язык. На стене за спиной у Ани висит платиновая пластинка Bloom Twins. «Это визуализация. Мы сделали ее 8 лет назад, с тех пор она так и висит. Пока ждем настоящей, но ждать мы умеем!»
О том, почему переезд в Лондон не оказался сказкой, какая темная сторона есть у музыкальной индустрии, что нужно делать, чтобы записать совместный трек с Benny Benassi, и почему работать вместе с сестрой-близняшкой настолько здорово — читайте в эксклюзивном интервью Folga’.
Аня, Соня, для начала подскажите лайфхаки: как вас различать?
Аня: Если речь о физической разнице, то у меня есть родинка на левой щеке. А характеры у нас совсем противоположные.
Соня: Обычно достаточно одного дня, чтобы люди начали нас различать.
Почему Bloom Twins? То есть понятно, что Twins — это близнецы, но откуда взялось Bloom?
Аня: У нас есть друг Шая, мы с ним познакомились 9 лет назад. Мы как раз думали тогда о названии, искали правильное. И тут он говорит: «А почему вы не назовете себя Bloom?» Мы подумали: «Oh, wow! Bloom is great! Bloom Twins — еще лучше!» Bloom звучит хорошо, и в нем есть два «о» — своеобразная duality, которая напоминает близнецов.
В 16 лет вы переехали из Броваров в Лондон, где началась ваша музыкальная и модельная карьера. Звучит как сказка! Наверняка многие, услышав это, говорили: «Вот повезло!» — а кто-то даже завидовал такому успешному старту. А сколько в этом действительно поводов для зависти?
Аня: Мы были детьми, когда переехали. То есть нам было по 16, но мы вели себя как двенадцатилетние: не умели готовить, работать, все — zero. Думали только: «Мы будем поп-звездами! Мы будем моделями!» На самом деле оказалось, что все не так сладко — это тяжелый труд, а ты, в принципе, никому не нужен. Мы наивно думали, что, придя на модельный кастинг, сразу получим работу. Но нет! Там стоят и ждут еще 500 девочек. С музыкой то же самое. Английский язык не знаем — так как же петь, если мы даже не можем с людьми разговаривать? Как выступать на сцене, если нет никакого контакта с публикой? Мы практически никого не видели, у нас не было социальных кругов, кроме наших менеджеров и их друзей. И работали мы 24 часа в сутки — учили английский, занимались музыкой. Нет, это не выглядело как сказка.
Соня: А я поверила в сказку первой. У меня была мечта: вот перееду в Лондон — и за день стану звездой. И я сама себе хотела завидовать: как круто — я буду поп-дивой! В итоге приезжаем мы в Лондон и понимаем: нас не воспринимают всерьез, а язык все-таки придется учить. Не хватает денег, и это естественно — Лондон очень дорогой город. Не хватает разговорной практики. Поэтому менеджеры отправляют нас работать не только в моделинг, но еще и в Starbucks. И мы такие: «Как в “Старбакс”? Мы?! Да мы никогда не работали в кафешке! Мы не умеем говорить по-английски! Как же мы начнем?» Вот так и начали! И это был наш самый классный и веселый экспириенс. Я думаю, что всем нужно пройти через подобное, чтобы по-настоящему оценить то, что имеешь.
И как вам писать тексты на иностранном языке?
Соня: Хорошо! Мне кажется, что если ты не носитель языка, то подходишь к написанию текстов очень креативно. Например, песню Бритни Спирс Hit Me Baby One More Time написал Макс Мартин, а он швед. Именно поэтому текст в ней такой броский и непонятный. Автор задумывал «Позвони мне!» — а получилось «Ударь меня еще раз!»
С английским понятно, а планируете ли исполнять песни на украинском ?
Соня: Конечно! Мы этого очень хотим. Но для Украины хочется подготовить отличную, самую классную песню! Я жду себя, жду, когда ее напишу. Поэтому это займет время.
А по поводу коллабораций — с кем бы хотели поработать вместе?
Аня: Хочется со всеми! Кого бы я выбрала? Разных артистов, например, Dr. Dre. C Билли Айлиш было бы неплохо, мы ведь такие же spooky. И, конечно же, Том Йорк! (Аня дает интервью в футболке Radiohead. — Прим. ред.). Obviously.
Соня: Что касается украинских артистов, то это музыка из детства — «Океан Эльзы». Наша старшая сестра Вера всегда играла их песни на виолончели. Это было так красиво! Их музыку тяжело не любить, мы были погружены в нее. Еще Onuka — она интересна и близка мне, тоже хотелось бы с ней поработать. И… Аня, ты мне поможешь?
Аня: Джамала!
Соня: Джамала, да. Мы дружим с ней, она отличная вокалистка. Даже как-то предложила: «Давайте я вас распою». И это было так тяжело! Джамала прекрасна.
Аня: Еще мне нравится электронный дуэт ARTBAT.
Соня: Да, ARTBAT крутые. Их очень ценят здесь, в Лондоне, и в Америке. Мы рады и горды за них.
Как у вас в дуэте распределены обязанности? Музыку и лирику вы пишете вместе или у каждой своя часть работы?
Аня: Мы с Соней занимаемся разными вещами. Обычно я пишу инструменталки, продюсирую треки, делаю какие-то наброски. В музыке нет правил, и лучше их не создавать. У нас никогда нет такого, что за кем-то остается последнее слово, — это должен быть компромисс.
Соня: Мне кажется, что именно из-за этого наш жанр — dark pop. Мы совершенно разные: Ане нравится одна музыка, мне — другая. Но когда мы сходимся, то получается интересный микс. Поэтому компромисс и творческий конфликт того стоят.
Как вы между собой решаете, кто будет петь ту или иную партию?
Соня: Еще при написании: кому какая партия и лирика подходит. Я пишу текст всей песни, и что из него понравится Ане, что будет ей близко — то она и поет.
Вы называете себя dark-pop-дуэтом. А почему решили выступать именно в таком направлении?
Аня: Мы его придумали, потому что в свое время встал вопрос: как объяснить людям нашу музыку? Мы ведь любим комбинировать разные жанры, нам нравится электроника, поп, даже чуть-чуть миксуем хип-хоп. В итоге dark pop — это такое сочетание жанров, которое люди обычно рядом не ставят. Ведь электроника — это как раз super dark, а поп — нечто милое, красивое…
Соня: В итоге, называя свой стиль dark pop, ты, по сути, можешь постоянно экспериментировать и играть в любом стиле. Поэтому мы — dark-pop-дуэт.
В последнее время вы не только пишете свою музыку, но и активно записываете коллаборации. В апреле вышел фит DayDream с Benny Benassi, а ваш последний релиз — фит High on Beat с Jan Blomqvist. А с кем еще вы планируете записывать совместные треки?
Соня: Я бы сказала, но, увы, не могу. Эти песни выходят очень скоро, и вы сами все услышите. На данный момент делать музыку с другими приятно. Хотя во время локдауна казалось, что мы не сможем ни с кем работать, разве что писать музыку с сестрой в комнате. К счастью, в итоге вышло иначе. Мы настолько хотели сотрудничать с другими, что стали писать в Instagram практически всем подряд — в первую очередь тем, кто подписан на наш аккаунт. Писали, писали, а потом некоторые начали отвечать, причем отвечать взаимностью: говорили, что им нравится наша музыка, биты, вокал. И вот — выпустили первый трек с Benny Benassi, потом с Jan Blomqvist. Интересно, что именно во время локдауна мы сделали больше коллабораций, чем за все 9 лет существования группы.
Как думаете, если бы вы работали в Украине и вот так вот написали Benny Benassi с предложением выпустить совместный трек — получилось бы? Или все-таки принадлежность к лондонской музыкальной тусовке открывает больше дверей?
Cоня: Мне кажется, что Бенасси до конца даже не понимал, где мы живем. Ведь если загуглить Bloom Twins, то увидишь — это украинки, которые живут в Лондоне… В общем, все очень запутано. Но ему было все равно. Как по мне, людям не особенно важно, откуда ты, — им важна песня. Как Канье Уэст сказал: «If you make them dance, the song has a chance». Где бы ты ни жил, какого бы цвета ни была твоя кожа, женщина ты или мужчина — только музыка имеет значение. А лондонская тусовка начала нас принимать лишь совсем недавно. Мне кажется, требовалось время, чтобы это произошло.
Вы позиционируете себя в первую очередь как музыканты, но при этом вы — невероятно успешные модели в Европе и Японии. Как удается совмещать эти две сферы? Ведь обе требуют уйму времени, энергии и сил.
Аня: Для нас fashion и музыка взаимосвязаны, это все — креатив. Почему мы должны выбирать одно вместо другого? Например, когда выступаем, то хотим носить прикольные вещи, отражающие стиль dark pop. Но до ковида в нашем графике было настолько много fashion, что не оставалось времени на музыку. И локдаун помог наконец на ней сконцентрироваться. Но мода никуда от нас не уходит. Она всегда будет идти рядом с нами, являясь частью нашего образа, станет одним целым с нашим творчеством.
То, что вы идентичные близняшки, сразу же выделяет вас среди множества других моделей. Но возникало ли когда-то желание радикально изменить внешность, чтобы отличаться от сестры? Перекраситься в какой-то яркий цвет или сделать пирсинг?
Аня: Так это у нас с детства! Мы были совсем разные: у меня короткие волосы, у Сони — длинные. А потом ее плохо подстригли, и она сделала прическу, как у меня. (Смеется. — Прим. ред.) У меня куча пирсинга, все уши обвешаны, у Сони — нет. Не только я считаю, что мы невероятно разные. И даже прикольно, что при всей нашей схожести есть маленькие отличающие нас детали. Например, я очень хочу подстричь волосы совсем коротко...
Cоня: Я не буду!
Аня: ...но понимаю, что Соня не хочет. А было бы прикольнее, сделай мы такую стрижку вдвоем.
В 2019 году вы снялись в короткометражке In2ruders — хорроре о темной стороне музыкальной индустрии. Как вы попали в этот проект?
Аня: В нашем видеоклипе Blue снимался манекенщик Билли, который дружит с Наимом Махмудом, режиссером той короткометражки. Он как раз искал людей, чтобы задействовать в своем фильме. И вот посмотрел клип, увидел знакомого и сказал ему, что хочет пригласить нас обоих сниматься. Я когда узнала об этом, сразу подумала: мы ведь никогда актерским мастерством не занимались. Да, тяга есть, это интересно, тем более что мы делаем музыкальные видео. Но я очень боюсь быть нелепой и облажаться! Боюсь, что люди на меня посмотрят и скажут: «Ага, певица, которая пытается быть актрисой. Все понятно». У нас оставалось 2–3 недели до кастинга, и мы позвали учителя актерского мастерства, который с нами поработал и объяснил основные правила. Занимались по 4 часа в день. Когда пришли на кастинг, то сами себе казались ужасными. Но Махмуду понравилось! Сказал: «Вы такие классные, я вас нанимаю». Для нас это стало отличным опытом, ведь мы сыграли главные роли, а наша музыка была в саундтреке фильма. Играть интересно, я бы с удовольствием повторила.
Cоня: Главная сцена кастинга у нас состояла в том, что нам с Аней надо было поругаться. И я говорю: «Аня, если мы это испортим, то я не знаю, что у нас вообще получится». (Смеются обе. — Прим. ред.)
В каждой истории есть доля правды. Что в фильме — не просто выдумка, а перекликается с реальностью?
Cоня: Реальность в том, что музыкальные лейблы, и правда, любят все контролировать. Сейчас такое время, что диски не продаются, все уже не «физическое», а онлайн, с другой стороны, есть пиратство. Контроль у слушателей — они решают, какую музыку выбирать, какую покупать. И в индустрии понимают: они уже не у руля и теряют слишком много денег. И, мне кажется, они невероятно боятся совершать ошибки, поэтому хотели бы точно так же ловить артистов на крючок. Дадут контракт, скажут: «Мы в тебя верим! Ты станешь лучшим! Но мы будем получать прибыль 80% от ваших песен. Или даже 100%. И лет так на десять». Это же почти продать душу! И что? И музыканты подписывают, потому что: «О, мы станем популярными!» И вот реальность может быть такой же страшной, как этот хоррор.
Аня: В фильме же какая главная задумка? Ты подписываешь контракт и продаешь свою душу. А это очень похоже на реалии многих сфер. Я не говорю, что в музыкальной индустрии все плохие, потому что это неправда. Например, наши менеджеры Ленка и Кирилл для нас самые лучшие друзья и суперпартнеры. Но бывает и так, что ты заходишь на лейбл, чувствуешь энергетику и понимаешь — от тебя хотят только подписания контракта. И в тот момент, как ты это делаешь, — все, you’re over. Вот как в фильме.
На вашем YouTube-канале есть две серии видеодневников. Первый — совместный тур с Duran Duran в 2016 году, второй — во время вашего визита в США в 2019-м. Собираетесь ли возвращаться к формату видеодневников?
Аня: Мы начали снимать дневники, потому что были в туре, с нами происходило много чего интересного, и мы хотели запомнить эти моменты в первую очередь для себя. Но когда начался ковид, то делать видео стало как-то депрессивно, к тому же мы с Соней живем в разных квартирах. И я переключила свою энергию на TikTok, начала снимать короткие веселые видео. Уверена, что как только мы опять станем путешествовать, хроники вернутся, ведь тур — это то, что надо запоминать и показывать другим.
В своем Instagram -профиле вы порой предлагаете читателям задавать вопросы и угадывать, кто из вас ответил. Часто ли вы так разыгрываете людей?
Соня: В Instagram я играю в эти игры каждый день. Это весело! Многие люди, даже если знают меня близко, не всегда различают наши фотографии — настолько мы там можем быть похожими. Один раз даже я себя перепутала! Людям интересно угадывать, и в итоге сейчас подписчики уже настолько натренировались вычислять, кто где, что сделают это лучше наших друзей. Они теперь просто профи!
Кстати, а вы сами ведете свои соцсети?
Соня: Да. Люди часто пишут: «А это ваш менеджер отвечает на каждый коммент? Или бот?» Да ладно! Это — моя работа! Тяжело, но близкая связь с подписчиками того стоит. Они дают мне подушку уверенности в себе.
Когда ждать выступление Bloom Twins в Украине?
Аня: Мы сейчас много на эту тему разговариваем с нашими менеджерами. Будем надеяться, что скоро!
А что касается fashion-съемок? Не думали поучаствовать в украинских кампейнах?
Аня: Да. Why not?
Соня: Мы любим украинских дизайнеров! Мы очень часто одалживали одежду в туры, для того же турне с Duran Duran, например, у Ксении Шнайдер и Ивана Фролова. Ксения Шнайдер очень классная, и здесь ее любят. Каждый раз, как надеваю ее джинсы, слышу: «Wow, откуда такие крутые?» Не только в Лондоне — в Милане и Париже меня тоже спрашивали.
Каким вы видите будущее Bloom Twins?
Соня: Будущее вижу большим и ярким. Насколько далеким — я не знаю. (Смеется. — Прим. ред.)
Аня: Мы постоянно меняемся: послушайте нашу же музыку пятилетней давности. Мне нравится то, что мы как бы не слишком safe. Думаю, мы будем продолжать меняться и удивлять себя еще много лет. Я надеюсь на успех наших систематических усилий «состояться». Хочется встречать новых интересных людей. Даже сейчас последние несколько недель приезжают музыканты из Лос-Анджелеса и говорят: «Давайте вместе писать музыку». Ощущения отличные, поэтому я вижу свое будущее именно с такими людьми. Это воодушевляет, ты начинаешь писать лучше, ярче воспринимаешь себя в музыкальном аспекте.
Возникало ли когда-то желание поработать отдельно друг от друга над личными проектами? Необязательно связанными с музыкой и моделингом.
Соня: Ох, это так скучно… Мы не ожидали, насколько тяжело будет делать то, что хочешь. Музыка — это, правда, очень непростой бизнес. Но представить, что я буду заниматься чем-то другим, не могу. Поэтому делай я что-то одна, это все равно была бы музыка.
Аня: Я уверена, что у Сони сложилась бы хорошая карьера вокалистки. У меня, скорее всего, получилось бы работать продюсером. Но насколько это было бы правильно — другой вопрос. Ведь зачем быть соло? Мы с Соней дополняем друг друга. Она любит фэшн, я люблю фотографировать на пленку и хочу когда-нибудь открыть свою галерею, как у Ленни Кравица! Чтобы все приходили, пили Dom Pérignon, а я показывала свои фотки. Это все — part of the Bloom Twins. Получается такой микс, с которым интереснее и веселее. Поэтому зачем быть одной? Так неинтересно.
Соня: Успех хочется разделить. А с кем еще это сделать, как не с близкими?
Давайте представим, что у вас Выступление Века: идеальная сцена, полно публики, роскошные стильные образы, трансляции на главных онлайн-площадках. Но исполнить вы можете только одну песню. Что вы споете?
Аня: Зависит от того, когда мы выступаем. Если завтра, то let’s say… последний вышедший трек High on Beat (кстати, следующий наш релиз — ремикс на эту песню, сделанный американским диджей-дуэтом и нашими друзьями Sofi Tukker) или предстоящая премьера When You’re Alone. А если выступление через 5 лет — тогда это будет наша самая любимая песня на тот момент. То есть я всегда хочу выступать с самой любимой песней. Что будет через 5 лет — я не знаю. А то я сейчас назову какую-то, а потом она мне уже не будет так нравиться.
Соня: Такой тяжелый вопрос… Я бы, наверное, сделала попурри — 3–4 песни в одной. Бейонсе так делала, можно и нам попробовать! (Смеется. — Прим. ред.)
Передадите для наших читателей какое-то пожелание?
Соня: Творить и не бояться. Аня, что ты скажешь?
Аня: В принципе, то же самое. У меня практически всегда одно и то же пожелание, не только для музыкальной индустрии. Когда ты творишь, а тебя пытаются загнать в рамки, — никогда не иди на компромисс со своей креативностью. Не думай: «А что понравится людям?» — иначе, скорее всего, это будет твоя худшая работа, об этом еще Дэвид Боуи говорил. Трудись! Будет тяжело, but it’s working.
Соня: И думай о публике. Мы тут с Аней немножко не сходимся во мнениях, мы как две стороны одной медали. На самом деле песня — не о тебе. Не пиши о себе — пиши о других. Ведь когда песня для всех, то это настолько объединяющая сила, что уже можно не переживать, понравится другим или нет.
Аня: Я пишу музыку, которая должна меня шокировать, быть чем-то новым. Я никогда не пишу ее только для себя, но мне важно создать то, чего я не делала прежде. Потому что если я написала такую же песню, как вчера, то потратила время впустую. То есть zero sense, абсолютно неинтересно.
